- Г-н Арутюнян, как Вы считаете, договорились ли на самом деле Обама и Медведев во время московской встречи? Тронулся ли лед «холодной войны», или же это была очередная имитация?
- Договорились. Вокруг американского присутствия в Центральной Азии. Если проанализируем первую «холодную войну», то увидим, что этой «войне» были присущи моменты разрядки (сегодня это называют «перезагрузкой-разгрузкой»). Так или иначе, сегодня во взаимоотношениях двух сверхдержав что-то меняется, а это означает, что Соединенные Штаты вступают во взаимоотношения со своими конкурентами. Раньше такого не было. Второй блок договоренностей касался ядерных боеголовок: подписан Меморандум о «совместном понимании» (а не сам документ), в рамках которого предусмотрено ограничить ядерные боеголовки до 1500 единиц. Это очень интересное явление в том плане, что семь лет назад США приняли одностороннее решение, выйдя из подписанного ранее договора о противоракетной обороне, и никакой речи о согласовании этого шага с Россией не было.
- Что является причиной изменения американской политики?
- Само собой понятно: складывается новый многополярный миропорядок. Правда, Соединенные Штаты пока продолжают оставаться мировым лидером, однако эта страна фактически уже первая среди равных. Сегодня есть также другие геополитические акторы – Китай, Россия, в дальнейшем возможно также Индия: Соединенные Штаты не могут в одиночку управлять складывающимся нынче миром. Они прекрасно понимают это, и миссией Обамы является именно формирование места, роли и позиции Соединенных Штатов в меняющемся мире,
- Между прочим, в одном из Ваших исследований в связи с меняющимся и новым старым миром Вы не исключили, что Иран может стать форпостом США на Ближнем Востоке. Можем ли мы из последних иранских развитий заключить, что процесс уже начался?
- Это мнение не особо ново. Что касается последних иранских развитий, то нужно сказать, что неверен также подход, что Ахмадинежад – большой враг Соединенных Штатов. Это не так: он прагматичный лидер – возможно, менее либеральный, нежели Рафсанджани или Хаменеи, но который также не против укрепления отношений с Соединенными Штатами. Другой вопрос, что сегодня, похоже, образуется новая линия во внешней политике Ирана. Это определенное сближение с Россией: проведение совместных учений на Каспии – абсолютно новая идея.
- Неужели российско-иранские отношения так «новы»? Развития последних лет и довольно впечатлительный визит президента Путина в Иран в 2007г. (впервые после Брежнева), роль России в ООН как вечной кормилицы Ирана и его «ядра» отнюдь не говорят об этом. Кстати, если Иран действительно становится форпостом США, как в таком случае решается вопрос «Набукко»? Россия готова даже развязать войну для исключения строительства «Набукко», а Иран заявил, что его участие в проекте века не исключается.
- Знаете ли, мы просто должны научиться думать немного иначе. Прежние стереотипы, которыми мы до сих пор руководствовались, мол, это союзник того-то, а этот – другого, больше не срабатывают. Сложилась так называемая постмодернистская ситуация, когда все работают со всеми, все воюют со всеми, и это подход начинает носить более тотальный и глобальный характер. И говорить, что Медведев поехал в Баку, значит, он настроен проазербжайджански, или наоборот, приехал в Ереван, значит – имеет проармянскую позицию, больше неприемлемо.
- Как проявляется отмеченный Вами постмодерн в Армении?
- Похоже, довольно динамично, если не говорить о том, что Армения – один из его авангардов. Так называемая комплементарная политика, которая многими критикуется, является именно его политологическим и дипломатическим выражением в плане обеспечения поля для маневрирования такой несильной страны, как Армения, и это весьма приемлемая модель, используемая у нас довольно успешно. Армении удается быть членом ОДКБ и …
- И посылать войска в Афганистан к НАТО … Два года назад, когда по случаю отправки военного контингента в Афганистан я задал вопрос Метью Брайзе (причем, Серж Саркисян уже был в Соединенных Штатах и обсуждал там «подобный» вопрос, но его не озвучивали – во имя России), он лавировал так, как будто прикидывался невинной овечкой, мол, такого нет, что вы говорите. Вот если бы было, как они обрадовались бы. А сегодня об этом заявляют с чистой совестью. И?..
- И то, что мы тоже наилучшим образом владеем и применяем вышеупомянутый постмодернизм в сфере внешней политики.
- Или может потому, что Медведев и Обама уже договорились на счет Афганистана?
- Честно говоря, я очень далек от мысли о том, что если главы двух сверхдержав встретились и поговорили, в том числе и о Карабахе, это не означает, что они договорились обо всем. Помните, в свое время большую критику вызвало то обстоятельство, что Грызлов посчитал Армению форпостом России? Хотя тот же Ильхам Алиев некоторое время назад (раньше Грызлова) сказал, что Азербайджан – форпост России на Южном Кавказе. Непонятно почему, к словам Алиева все отнеслись очень спокойно, но в нашем случае это было воспринято весьма болезненно. Кстати, я бы хотел обратить ваше внимание на то, что этот форпост – Армения, в основном, делает все, что хочет, и, почему бы нет, является очень даже «независимым» форпостом. Скажем, тот же фактор отправки военного контингента в Афганистан. Вообще, когда мы изучаем рейтинги несостоявшихся стран, то в плане критериев самостоятельности Армения намного более состоявшаяся страна, нежели Азербайджан, Грузия, Турция и Иран.
- Даже Иран?
- Даже Иран. Мы почти близки к России (к кому же еще, если не к хозяину форпоста. – ред.) в плане своей состоятельности. Здесь тоже есть один очень интересный элемент: этот показатель имеет несколько компонентов. Один из них – способность страны выносить самостоятельные решения, что в нашем случае фиксирует достаточно интересную амплитуду. Кстати, я хотел бы сообщить, что эти исследования проводит американский журнал «Форин полис», очень интересное учреждение.
- Но г-н Тер-Арутюнян, у нас ведь есть также печальный опыт «Гелапа». Кстати, на днях я прочла, что великий американский писатель Хем был агентом ЦРУ. Я ничего против «Форин полиса» не имею, просто вспомнила прочитанное.
- Я не знаю насчет агента ЦРУ, но что Хемингуэй был очень храбрым человеком и сражался в Испании, в Европе, в годы Второй мировой войны на своем корабле совершал «рейды», чтобы обнаружить немецкие подводные лодки, это факт.
- И что самое печальное – великий Хем в лесу, под платанами, выстрелил в себя из своего же ружья, покончил с собой, и его нет. «Будучи» агентом ЦРУ. Вернемся к нашей самостоятельности.
- Вернемся. Я тоже очень люблю великого Хема. Хорошо, что в одном вопросе наши мнения совпадают. Сегодня, когда средствам массовой информации говоришь что-то хорошее об Армении, непонятно почему, сразу же удостаиваешься ужасной критики.
- Действительно, я хотела раскритиковать именно Вас и сказать: «Г-н Тер-Арутюнян, ведь все российское, форпостное и ЦРУ-евское Вам очень нравится, и Вы даже как-то сияете?!»
- «Воевать» с журналистами бессмысленно. Вернусь к нашей самостоятельности. Я помню, насколько неприятным было общее «ощущение», когда наши парни отправлялись в Косово, затем в Ирак, а теперь и в Афганистан. Сегодня этот факт все воспринимают нормально. Т.е. действительно есть изменение мышления. Знаете, я далек от мысли, что армянское присутствие в Афганистане будет решающим в борьбе с Талибаном. В то же время эти парни, наши солдаты и офицеры, имеют довольно хорошую боевую подготовку.
- Отнюдь нет, г-н Тер-Арутюнян. Эти парни, отправляющиеся в Афганистан или Ирак, скорее, несут с собой весть о сдвиге нашего военно-политического вектора.
- Да, это так, и мы показываем, что, будучи членом ОДКБ, в то же время отправляем контингент в Афганистан и Ирак, исходя из наших национальных интересов, чтобы иметь сбалансированные отношения со всеми.
- Продолжим. При каком из трех президентов независимой Армении показатель нашей самостоятельности был самым высоким?
- Я бы не хотел рассматривать период президентства Левона Тер-Петросяна, поскольку это был очень сложный, трудный период. У Армении еще не было сформированной внешней политики. Сегодня ситуация иная. Но скажу, что и тогда в довольно скоординированной форме делалась попытка маневрировать между великими мировыми акторами и быть самостоятельными. Я считаю, что мы не можем зафиксировать качественно большие изменения также в период перехода Кочарян-Саркисян. Однако следует констатировать следующее: нынешний президент, пожалуй, более гибкий дипломат, проводимая им внешняя политика более многопланова.
- Где же он научился быть таким гибким и многоплановым?
- Это, пожалуй, тот случай, когда говорят: «жизнь научила». Давайте, в конце концов, опираться на окончательные результаты. Сегодня говорят: «продали, уже отдали Карабах». Ведь понятно, что ни пяди земли никто никому не отдавал. Это результат и это факт. И я считаю, что при всех трех президентах определенные дипломатические традиции продолжались. На днях мы все еще раз вспомнили, что 20 июля 1974г. был оккупирован Северный Кипр. Прошло 35 лет. Переговоры вокруг Кипра продолжаются до сих пор.
P.S. Продолжение интервью по карабахской теме –
в следующем номере «Иравунк de facto»
Источник: Фонд «Нораванк»
/rating_off.png "Одна звезда")
Загрузка ...