NEWS.am приводит статью Пьера Авриля, опубликованную во французской «Le Figaro». Пьер Авриль побывал на линии фронта в зоне карабахского конфликта  и рассказывает об увиденном:

В течение семи дней, в ожидании следующей смены, мир сержанта Минасяна и его группы из шести солдат ограничивается траншеей глубиной в два метра, смотровой площадкой и казематом, нагреваемым жаровней. Облаченные в свои спальные мешки, лежа на нарах, трое молодых солдат дремлют, ожидая своей очереди нести караул. Снаружи на горизонте выделяются горы Карабаха.

Враг находится лишь в ста метрах. Достаточно лишь переместить кусок дерева, блокирующий отверстие бойницы, чтобы увидеть кучу мешков, что говорит о наличии азербайджанской траншеи. «Не смотрите более десяти секунд», – предупредил полковник Александр Григорян, возглавляющий оборону центрального участка территории.

«Как братья»

Уже несколько месяцев «линия соприкосновения», как ее называет штаб Карабаха, стала царством снайперов. «Теперь каждый день азербайджанцы нарушают режим прекращения огня. Сегодня они стреляли в направлении соседнего поста. Как только они видят каску, берут на прицел», – отмечает полковник Григорян, называя более или менее серьезные последствия. В конце января армянский солдат был тяжело ранен в живот на этом же посту.

Несмотря на напряженность, сержант Минасян говорит, что моральный дух «отличный». «Мы как братья», – говорит 19-летний парень, который, как можно было бы ожидать, должен был сидеть на скамьях лицея.

Основания окопов были укреплены, чтобы предотвратить накопление воды после дождя. Все обстоит так же примерно на 200 километрах линии фронта, которая проходит с севера на юг территории. Картина такая же, как на открытках Соммы до противостояния 1916 г. Эта странная война все еще может длиться годами или перерасти в крупный конфликт. «В любом случае мы готовы», – заверяет полковник Григорян.

«Наш враг все тот же»

В отличие от столкновений 1994 г., когда жители использовали свои собственные винтовки для защиты деревень, армия Карабаха, финансируемая из бюджета Армении, стала профессиональной. Солдаты на фронте проходят шестимесячное обучение. Они оснащены винтовками дальностью два километра и пулеметами. В отличие от своих азербайджанских коллег, которые получают приказы напрямую из Баку, наш старший офицер является сыном страны, где он знает каждый уголок.

Во время первой войны ему было 17 лет, и он служил одновременно как тайный информатор и артиллерист. С тех пор он в значительной степени подпитывался националистическими настроениями, которые охватили население. «Наш враг все тот же. Он хочет войны и не в состоянии понять, что Карабах никогда не будет азербайджанским. Если он осмелится начать атаку, наш ответ будет сильным и решительным», – предупредил полковник.

За фронтом военный автомобиль проходит через деревню в руинах Эйвазханбейли. Название этой местности, которая была населена азербайджанцами до войны, не фигурирует на новых официальных картах, как будто ее руководители хотели стереть все следы, хотя и символические, бывшего азербайджанского присутствия на «их» земле.

Город-призрак

Что касается Агдама в 10 км от линии фронта, эта логика доведена до апогея. До войны в этом городе, который служил торговым перекрестком, было 100 000 азербайджанских жителей. Сегодня Агдам имеет вид Помпеи. Случайно в руинах посетитель встречает деклассированных армян, которые выбрали себе жилье в этом городе-призраке, где они живут благодаря обороту металлолома. На этом поле запустения только выступают минареты бывшей мечети. Однако дорога вдоль Агдама, вдоль линии фронта, является стратегической. Доказательством тому служит то, что на прилегающих участках инженерные подразделения Карабаха бесконечно роют противотанковые рвы. В некоторых местах земля только что была выкопана.

«Я научилась не бояться»

Из своего дома с шаткой крышей в деревне Бердашен Эльмира Сварян видит эту равнину, наполовину укрепленную, а дальше – контуры гор на линии фронта. Будучи вдовой армянского солдата, который служил в советское время в Баку, эта гражданка Азербайджана, которой 61 год, оставила родину в 16 лет, чтобы обосноваться в Карабахе, несмотря на несогласие родителей-мусульман. С тех пор она никогда не возвращалась в Азербайджан.

Она пережила бомбардировки 1993 г., видела временные убежища и потеряла сына в бою. Сегодня она говорит, что уже не чувствует себя азербайджанкой, а армянкой, привязанной к своей земле. «Я не хочу войны, но я научилась не бояться ее. Я беспокоюсь особенно за детей». Сидящий рядом с ней сын Мартик, каждую неделю доставляющий воду на линию фронта, которую он бороздит на своем грузовике, говорит, что готов присоединиться к своим братьям по оружию. «Если наши лидеры не придут к согласию, то будет война, и народ пойдет. Мы не будем сидеть и пить кофе».

^[1]

^[2]

^[3]

^[4]

^[5]