«168 жам» опубликовала комментарий второго президента Армении Роберта Кочаряна агентству «Медиамакс».

Одна из самых актуальных политических тем, обсуждаемых в последние две недели, – известное заявление лидера «Баргавач Айастан» Гагика Царукяна о том, что в свое время, будучи президентом, при желании вы могли бы либо создать свою собственную политическую партию, либо возглавить одну из действующих, конкретно – РПА, однако не захотели ни того, ни другого. Смогли бы вы объяснить логику своих действий того периода?
 
Да, действительно, я не создавал партии и не стремился возглавить какую-либо из действующих партий.

Действовавшая тогда Конституция наделяла президента достаточной властью, чтобы уверенно реализовывать свою политику на уровне сотрудничества с парламентскими партиями без непосредственной вовлеченности в партийное функционерство. Более того, это давало определенное преимущество, поскольку позволяло президенту быть над партийной конкуренцией, выступая в роли арбитра при возникновении естественных для любой страны межпартийных противоречий. Невозможно быть одновременно игроком и арбитром на поле политической конкуренции.

Конституционная реформа серьезно политизировала исполнительную власть, подняв роль парламентских партий в ее формировании. Поскольку мне, по Конституции, оставалось быть президентом менее года в новых условиях, я решил не менять формата своего участия в политическом процессе, однако стал уделять гораздо больше внимания ситуации внутри коалиционных партий и в первую очередь Республиканской. По договоренности с премьер-министрами Маргаряном, а позднее – с Саргсяном, я рекомендовал многим успешным руководителям исполнительных структур вступить в РПА для усиления ее кадрового потенциала. Кстати, многие из них сегодня входят в руководящие органы партии. Это был нормальный политический процесс, только усиливший Республиканскую партию. Тогда в РПА это было воспринято с энтузиазмом. Со мной был поименно согласован список РПА на парламентские выборы 2003-го и 2007-го годов. И это был показатель высокой степени сотрудничества между президентом и партией, имевшей наиболее крупную фракцию в парламенте. Это было открытое и понятное всему обществу взаимодействие, а не какие-то секретные договоренности. Оно позволяло мне управлять страной, не думая о партийном лидерстве. Кстати, это сотрудничество было и залогом серьезного успеха в социально-экономическом развитии страны в те годы и говорит только о прагматизме тех, кто был вовлечен в этот процесс.

Думаю, что мало кто в те времена сомневался в том, что я как президент в состоянии не только сформировать, но и возглавить – формально и неформально – парламентское большинство. Я просто выбрал другую модель взаимодействия с парламентом и партиями, которая в то время, на мой взгляд, была более эффективной. Эта модель давала президенту возможность полностью сконцентрироваться на государственной деятельности с сохранением широкого поля для маневра во внутриполитических делах. Характер развернувшейся полемики показал, что у некоторых политиков, к сожалению, очень короткая память. Однако все это уже история, и не важно, кто и что мог сделать и не сделал, или наоборот. Сегодня важно сделать все возможное для поступательного развития страны. Мне представляется императивом необходимость справедливой политической конкуренции на предстоящих парламентских выборах.

^[1]

^[2]

^[3]

^[4]

^[5]