Летом в Союзе писателей Армении состоялись весьма ожидаемые съезд и выборы. Жесткая борьба, развернутая между разделенными на две ветви писателями завершилась победой Левона Ананяна. Как проявил себя в этот день председатель СП и какие скандальные выборы состоялись – известно всей общественности. Ожидаемая революция не произошла. Одним словом, о взаимоотношениях двух писательских ветвей, да и вообще о роли и значении сегодняшних писателей в общественной жизни и вокруг других вопросов я побеседовала с писателем и публицистом Размиком Давояном.

- Г-н Давоян, в итоге Вашей и ряда других писателей борьбы наконец состоялся съезд союза писателей. Создалось впечатление, что после выборов СП состоится революция, однако ничего не поменялось. Продолжите с прежним пылом воевать с целью изменения созданной в СП ситуации?

- Абсолютно нет, я закрыл счета. Они не захотели, их устраивает это состояние. Там недостойные книги получают премии. В этих премиях я имею свою долю вины – восстановил, чтобы дать стоящим, однако затем отступил. Нет мерила. Одному дадут премию – польстят самолюбию, другого – ничтожество – представят гением. Я сегодня занят культурной деятельностью. Говорю культурной, потому что это не только поэзия и проза. Сейчас публикую цикл статей, в которых обращаюсь к глобальным проблемам. Для меня вопрос союза писателей закрыт. Разве сегодня союз писателей существует для армянского народа, армянской общественности? Разве армянская общественность присматривается к позиции союза писателей?

- А в чем в действительности причина равнодушия общественности к союзу писателей?

- Союз писателей не существует ни для общества, ни для литературы. Он существует для членствующих членов Союза писателей сам внутри себя. Быть может, они кое-какие мелкие вопросы решают здесь для себя.

- Г-н Давоян, каким должен быть союз писателей, чтобы общество, как Вы говорите, обратило свой взор в его сторону?

- Таким, каким он был в период Советского Союза. Он должен был взять на себя роль властителя умов и сердец, как взял на себя в те времена – невзирая на мощный идеологический прессинг. Невзирая на этот прессинг, голос союза писателей был желанным и ожидаемым для всего нашего общества. Все, что произошло в связи с нашими национальными проблемами, все было подготовлено, в первую очередь, писателями. Карабахский вопрос – Багратуни Бабяном из Карабаха, проблема Армянского вопроса – Ширазом. Знаете, даже получилось так, что патриотизм Шираза — народ прислушивался к каждому его слову, стал для других источником зависти. Все стали обращаться к Масису, Вану. Самой поэзии, самой прозе, тем не менее, удавалось найти какие-то трещины и выйти – были созданы ценности, которые недостижимы.

- В эти дни активного обсуждения армяно-турецких отношений, позиция и подходы союза писателей по поводу этого важного вопроса безвестны для общественности. Что скажете на сей счет?

- Знаете, писатели, сидящие там, не хотят играть какую-то роль. Они довольствуются своим состоянием – это, безусловно, печальное состояние, но это так, другого факта для фиксации нет. Писатели, обладающие хоть каким-то голосом, свое слово говорят, но это не может иметь единого звучания. Союз писателей – как проводник желаний и чаяний народа для него не существует. Что будет делать народ, обратившись к ним?

- А если бы был представленный Вами сильный союз писателей, как в бытность Советского Союза, какое бы воздействие оказал сегодня на ход армяно-турецкого урегулирования?

- Если бы имел воздействие, на сегодняшний день это воздействие проявлялось бы не в смысле исполнения или исправления решений, а в смысле формирования народного отношения, должен был суметь объяснить, почему это отношение такое. Это все должно было быть посредством обсуждений, развернутых в самом союзе писателей, где должна была собраться истинная писательская мысль, способная на анализы. Таким образом, сформировался бы некий орган, имеющий возможность сказать народу тяжеловесное слово.

- Что Вы думаете о подписании армяно-турецких протоколов?

- В ноябре 2007-го года я был первым, направившим открытое письмо Эрдогангу: нельзя жить с вечными комплексами, нельзя пребывать в вечном комплексе, мол, турки нас обманут. Я этот страх принимаю как реальное состояние, но одновременно нахожу, что до конца жить с этим комплексом невозможно. Турок должен хотеть обмануть, немец, прочие – попытайся не быть обманутым.

- Г-н Давоян, но не только этот страх — причина сегодняшнего протеста определенных политических сил и части общественности. Они выражают озабоченность по поводу содержащихся в протоколах тех пунктов, по которым, на их взгляд, подвергаются опасности вопрос Карабаха и признание геноцида.

- Я уже сказал, что протест Дашнакцутюн принимаю в высшей степени положительно. Это открывает поле для переговорщика, который может сказать, что в народе есть озабоченности по поводу определенных пунктов протоколов и для рассеивания этой озабоченности мы обязаны вести переговоры в таком русле, чтобы стало очевидно – здесь подтекстов нет. Что касается наших отношений с международными организациями, в этих протоколах есть несколько постулатов, которые ссылаются на признание границ. Моя главная озабоченность в следующем: после признания границ, можно ли ставить вопрос их пересмотра?

Но есть один важный аргумент, которым я весьма озабочен. Я его огласил еще в 1991-ом году. 17-го марта 91-го года Тургут Озал приехал и встретился с Горбачевым. Могли бы предположить, что там что-то есть, что Советский Союз разрушается и надо было какие-то вопросы разрешить с Турцией. Предположения остались в стороне, когда на следующую ночь один весьма квалифицированный политический комментатор, делающий полночные обзоры, заявил, что «наконец ратифицировали договор 21-го года». Он имел в виду Карский договор 1921-го года, ратифицированный в результате встречи с Горбачевым. Меня беспокоит один вопрос, были ли в курсе наши тогдашние власти этой ратификации? Давали ли согласие?

По сегодняшний день я не получил ответа на сей вопрос, хотя в 91-ом написал статью об армяно-турецких отношениях. Если наши были участниками описанного выше события, то этот день можно посчитать черным днем для народа. И сейчас никто не говорит, участвовали или нет. Мы не имеем права ратифицировать Карский договор, потому что, по сути, Севрский договор свою силу не потерял. Одним словом, и сегодня вопрос границ меня беспокоит, как, впрочем, и «Дашнакцутюн».

- Г-н Давоян, как относитесь к панармянскому турне Сержа Саргсяна и протестам диаспоры?

- Да, чуть обострилось. Я полагаю, что диаспора не была подготовлена к такого рода встрече с президентом, и мне кажется, что в этой поездке президенту была необходима группа, внушающая доверие диаспоре. Эта группа должна была дать знать, что президент принципиален в переговорах с турками и его окружают люди, выступающие гарантами. В этом случае, полагаю, что встречи были бы более мягкими. Понимаю этот протест, понимаю, что часть была искусственно воспалена.

- То есть, по Вашему мнению, они были проинструктированы и не осознавали важность проблемы?

- Важность проблемы осознают, однако им внушено недоверие к властям Армении — достаточно сказать, что президент делает что-то неправильно, и их неприятие усилится. Не имея тесных отношений с Арменией, они не могут выяснить сполна суть вопроса.

- Открытие границы у разных слоев общественности вызывает разного рода беспокойства. Вас беспокоят в какой-то степени открытые границы, открытые армяно-турецкие отношения?

- Да, беспокоюсь тем, что придут и купят за мзду. Но мы не должны продаваться. С какой целью в этот судьбоносный час мы должны продаваться Турции? Чтобы Армению продать? Если и сегодня в условиях независимости не сможем разрешить этот вопрос, что должны сделать – пойти попросить американцев, русских, чтобы пришли сюда и отрезали уши мздоимцев, сказав: родину не продавай? Пугаясь этого, никаких отношений не создавать? А открытые границы для представителей интеллектуального труда Турции и Армении создадут новые отношения. Полагаю, с интеллектуалами можно общаться. Почему нет. Мы контактировали и с интеллектуалами Азербайджана. В противовес их всякого рода ложному братству они были внимательны, их власти также были внимательны к литературно-культурным ценностям.

Гаяне Григорян

^[1]

^[2]

^[3]

^[4]

^[5]